Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов) - Владимир Трифонов

Часов в 16 снялись с якоря и пошли в Ленинград. В 18 часов были в торговом порту и отшвартовались у Морского вокзала. Наши пассажиры еще за час до прихода в Кронштадт собрали свои пожитки, надеясь, что, как только придем, они сейчас же сойдут на берег. А когда пришли в Ленинград, так они даже в очередь встали. Но пришлось им пробыть у нас еще сутки...

30 августа. Суббота. Ленинград, торговый порт.

Утром на корабль явились 2 или 3 командира войск НКВД и несколько бойцов. Встали у сходни на палубе и на причале. Началась выгрузка. Проверяли какие-то списки, заводили новые. Как мы и ожидали, наших пассажиров стали разоружать. Старшина Кожин и курсант выпросили себе у кого-то по пистолету с кобурой. На мою долю досталась винтовка 35 года выпуска без штыка, но которая очень прилично выглядела, будто с ней и не воевали, и четыре отличных патронташа, кожаных с сотней патронов. Ребята притащили потом в кубрик еще одну английскую винтовку, четыре наших, но, подумав, пошли и все сдали.

Небольшая часть наших пассажиров вскоре уехала на прибывших за ними машинах; военных, и армейцев и флотских, строем повели, очевидно, в какие-нибудь казармы, а гражданские тоже пешком пошли куда-то в сопровождении солдат НКВД, как под конвоем.

После ухода пассажиров началась большая приборка - все палубы и помещения судна выглядели страшно. Боцман без устали возмущался и ругался на эстонском, вперемешку с русским. Позже обнаружили, что пропало 7 кг сливочного масла, а взамен в машинном отделении обнаружили несколько ручных гранат со взрывателями. Чеки гранат были привязаны к разным предметам.

31 августа. Воскресенье.

Утром перешли на другое место: обошли эту стенку с причалами (как она называется - не знаю), зашли в лесную гавань и в глубине ее отшвартовались по другую сторону Морского вокзала, только ближе к основанию стенки. От этого места ближе к трамвайной остановке. В моем дневнике отмечено, что на этом месте, в последний наш приход в Ленинград стоял № 15. Но теперь так и не вспомнил, какое судно или корабль носил бортовой номер 15.

Осень 1941 года. В ленинградском торговом порту

2 сентября. Вторник.

Удалось получить увольнительную в город на 3 часа. Решил заехать к сестре Анфе или к дяде Павлу. До главных северных ворот из Порта дошел минут за 20. На проходной не хотели меня пропускать, т.к. на увольнительной печать на эстонском языке. Едва уговорил. На трамвайной остановке долго ждал трамвая № 14, который идет по Кондратьевскому проспекту. Так и не дождался, сел на № 18 и доехал до моста Лейтенанта Шмидта. Решил на трамвае №6 доехать до Финляндского вокзала, а от него до пл. Калинина уже недалеко. 40 минут ждал "шестерку", не дождался и пошел пешком по 9-ой линии к Среднему проспекту. Вид у меня, чувствую, дурацкий: бушлат новый, брюки старые, ботинки огромные, номера на два больше моего 42-го. Но, похоже, на это никто не обращает внимания.

В попавшемся магазине канцтоваров купил домино, карандаши, блокнотик форматом 10x7 см в клетку. (В нем я вел дневниковые записи с 28.08.41 по 24.09.41 и учет расхода снарядов своего орудия. На первой страничке указано: "К. Б.Ф. В - Мор. почта 1101, п/я 50. Л/к "Суур-Тылл"). Все книжные магазины почему-то закрыты. Народу на улицах стало значительно меньше, чем было в июне, лица у всех озабоченные, праздношатающихся не видно.

На одной из остановок из разговоров узнал, что недавно немцы заняли станцию Мга и поезда на Москву больше не ходят. Теперь ясно, почему у многих озабоченные лица.

Наконец-то увидел "шестерку" и доехал на ней до Финляндского вокзала. Время уже 16 часов, а у меня увольнительная только до 17. К дяде ехать уже бесполезно, опоздаю на судно. От Финляндского вокзала в Ленпорт идет и трамвай № 17. Поехал на нем. На проспекте Володарского увидел небольшой книжный ларек. Слез. Купил 1-2 и 19-21 тома Лескова, Григоровича "Ретвизан" и Жюль Верна. Снова сел на № 17, проехал минут 15, но у Технологического института он с Загородного проспекта завернул почему-то направо к Фонтанке. Оказалось, что это не 17-ый, а 37-ой. Слез, вернулся к Технологическому институту и сел в трамвай, считая, что это 17-ый, а он тоже пошел к Фонтанке. Снова 37-ой. Разозлился на себя - неужели не могу отличить единицу от тройки?

Добрался до ворот в порт в 17.15. Зашел на почту - письма старшине, Ломко, Кошелю. Мне нет. Из порта выходят унылые нестройные колонны красноармейцев. Их примерно тысячи три. Это все от Койвисто... Утром тоже проходили тысячи три. Среди них многие ранены. Говорят, что 8 суток без воды и пищи. Из Койвисто их на транспортах перебросили в Ленпорт.

4 сентября. Четверг.

Утром направили трех человек в Новую Голландию за продуктами и обмундированием. Туда добирались на катере час сорок минут. В устье Невы видел "Свирепый". Жив-здоров. Около Балтийского завода стоит недостроенный крейсер "Железняков". В его борту зияют 15-20 пробоин от осколков, скорее всего, бомб. Полученные продукты погрузили на две грузовые машины, а сверху уложили зимнюю одежду: ватники, теплое белье. На судно вернулись только в 17 часов.

Вчера к нам прибыл сигнальщик, вроде меня, которого сразу окрестили "Жорой". Сразу многим не понравился, а по мне, так просто противный тип. Ломко был сегодня на почте и принес мне два письма: от брата Жени и из дома. Женя пошел в 10-й класс школы с художественным уклоном. Из дома просят прислать справку о том, что я на военной службе.

Прибыл новый политрук, который собрал комсомольцев, представился нам (кажется, Кочетов), а потом познакомился с каждым из нас. Он - главный старшина, является политруком на ледоколе "Ермак", который недавно встал в торце нашей стенки. А теперь по совместительству будет и у нас. Всем нам он очень понравился своей простотой, душевностыо, вниманием к нашим просьбам. В моем блокнотике отмечено: "Хороший парень, такого командира вижу первый раз".

6 сентября. Суббота.

Во время моего дежурства у трапа (с 12-ти до 16-ти) Афанков и Кошель пошли побродить по причалам. То, что я назвал стенкой или дамбой, представляет собой искусственное насыпное сооружение длиной около километра и шириной метров 200, облицованное по сторонам бетоном. Северная сторона является южным берегом морского канала, а южная сторона - северной границей Рыбной и Лесной гавани. На торцевой и боковых сторонах этом стенки оборудованы места для швартовки судов - причалы. Номер причала написан масляной краской на бетонной стене, а на берегу стоят чугунные кнехты или связанные по четыре и вкопанные в землю бревна, выполняющие роль кнехтов, для крепления швартовых. На эту стенку с берега (через остров Гутуевский и Верный) подходят две железнодорожные колеи, которые на стенке разветвляются на 2 или 3 ветки и доходят почти до торцевой части стенки. Вдоль нескольких путей сооружены низкие деревянные платформы для разгрузки или погрузки вагонов и платформ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});